Я не стал отвечать. Лишь с помощью заклинания пробил в своей ледяной защите длинный коридор, по которому спокойно проползла бы средних размеров кошка. И кивнул на него Риатэль:

— Убирайся.

— Что? — Она удивлённо свела вместе тонкие тёмные брови, приняв, тем не менее, фейский облик. — Ты не превратишь меня…

— Убирайся! — рявкнул я и снежным вихрем выбросил фею наружу. Торопливо принялся заделывать дыру. И, зная, что Риатэль услышит меня, крикнул:

— Хрустальных тебе снов, принцесса! И знай — тебя я отпустил, но до твоего Сиэна ещё доберусь!

В моём родном краю никогда не бросали слов на ветер. Особенно если тот мог обернуться метелью.

X

Приняв человеческую форму, я сидела в беседке, с книгой на коленях, и рассеянно слушала доносившуюся до меня песнь арфы. Красивую мелодию под названием «Небесный ручеёк» сочинили двое — мама и альгахри Ниарвен, большой любитель музыки и поэзии, и оттого давний друг фей. Закрыв глаза, я могла представить себе, как мама перебирает пальцами струны, и одна нота сменяется другой. Чистые, нежные звуки замирали в воздухе, напоенном ароматом цветов.

Всё бы хорошо, но покоя на сердце не было.

В памяти всплыло тёплое, прекрасное воспоминание о Сиэнгви, о нашем первом поцелуе в этой беседке. Сегодня утром я тоже звала любимого посидеть со мной, послушать арфу, попробовать нектар с нового сорта роз, который вывела мама. Но Сиэн непременно хотел провести ещё одно собрание Старейших, а когда я спросила, что они будут обсуждать, улыбнулся:

— Ничего интересного, Риа. Скучные дела, от которых ты сама же и отказалась. Лучше развлекайся, слушай музыку, читай стихи. Я рад за тебя, ведь скоро ты полетишь с сестрой на праздник Найретта. А там, говорят, весело и мороженого вдоволь!

— Да, но я хотела бы провести время и с тобой, — я немного растерялась, видя, как ему не терпится ускользнуть.

— У нас ещё будет много времени, — рассмеялся Сиэн своим беззаботным смехом, который я так любила, и взял меня за руку. — Ну всё, Риа, дорогая, увидимся!

Он коснулся губами моих пальцев — едва заметно, словно крылом бабочки, — и вскоре уже летел прочь, а я безмолвно смотрела ему вслед.

На душе стало ещё пасмурнее, когда я вспомнила обрывки фраз, некогда сказанных Келли и магом зимы. «Твой интриган Сиэнгви»… «Если ты погибнешь, ему же достанется трон…» Тряхнув головой так, что диадема чуть не слетела с волос, я попыталась отмахнуться от недостойных мыслей. Не получилось. Даже сборник стихов лучших поэтов Мэйчестры не помог мне успокоиться. Мысли упорно возвращались к одному и тому же. Но ведь не могло же случиться так, что Сиэн ухаживал за мной только ради власти? Для того, чтобы стать супругом принцессы, советницы, а в дальнейшем и королевы фей?

Это противоречило всему, что я о нём знала. И порождало новый тягостный вопрос: знала ли я своего любимого вообще?

— Риатэль, — в беседку, наклонив голову, шагнул тот, кого я меньше всего ожидала сейчас увидеть. Отец. На плече у него сидела пушистая серая кошка с рыжим хвостом — его любимица Дара. Ей исполнилось больше тридцати лет, и обычно кошки так долго не живут, но Дара оказалась исключением. Да и зелья чёрной драконессы Ирр-Ании, наверное, сыграли свою роль.

Я отложила книгу со стихами, изобразила улыбку:

— Рада тебя видеть, отец.

Он улыбнулся в ответ и сел рядом со мной на высокую, сделанную из неизменного золотого дерева скамейку. Дара немедленно спрыгнула к нему на колени, по-хозяйски потопталась и села. Вскоре раздалось её приглушённое урчание.

— Я слышала, что вы с тётей Роникой и Дэйном, — так мы дружески называли её супруга Дэйнхара, принадлежавшего к роду Илль, — отложили путешествие к Источнику.

Что будет после этого путешествия, я знала, а вот знал ли отец… Хороший вопрос. Проследить бы за ним, но памятных вещей он при себе не носил, а кошка — не предмет. К тому же, вторая следилка вызвала бы у Сиэна подозрения. Он и о первой расспрашивал, и мне удалось погасить его любопытство, только поклявшись, что раскрою тайну, когда злодей проявит свои дурные намерения.

Пока что Ярвенн ничего такого не проявлял.

— Да. Я поговорил с твоей мамой, — отец погладил кошку по голове, между красивых треугольных ушек, — и мы решили, что сначала я испытаю ещё десяток артефактов, которые сейчас собирают по указу альгахри Ниарвена. Если не поможет, тогда уж вызову нечисть и открою портал к Источнику.

Я помнила, что в прошлый раз границы между мирами стёрлись не там, где нужно было отцу, Ронике и Дэйну. И они вынужденно преодолевали расстояние, равное тысяче взмахов драконьего крыла. Возможно, теперь повезёт больше.

— Надеюсь, у вас всё получится, — я заметила на плече отца клочок серого пуха и сняла его. Иногда Дара разбрасывала свою шерсть, и то, что отец не был этим ужасно недоволен — с его-то аккуратностью! — показывало трепетное отношение к кошке.

— Риатэль, — значительный тон отца заставил меня напрячься, — ты ничего не хочешь рассказать, прежде чем вы с сестрой улетите на праздник?

Я покусала губу, даже не сомневаясь, о чём пойдёт речь. Письмо, которое я отправила в службу квизари, было анонимным. Но могла ли я надеяться, что Рэйб и Ави не разболтают о фее, владеющей огненной магией? Конечно, нет. Поэтому и обещаний с них брать не стала: дети есть дети.

— Ания только что написала мне о расследовании в городке Эйпри и окрестностях, — отец сделал паузу, и теперь урчанье Дары слышалось особенно громко, — и сообщила один любопытный факт. Разумеется, мы не будем говорить твоей матери, что ты куда-то летала ночью одна, но…

Отец повернулся ко мне, и в глазах его заплясали лукавые огоньки:

— Признайся, Риатэль, как давно ты скрываешь, что в тебе проснулась драконья магия? Я ждал этого. Логично, не правда ли, когда одна из моих дочерей — драконесса с фейским даром, а вторая — фея, способная вызывать пламя и… конечно же, читать мысли у людей? — он коснулся ладонью моего лба. — А если ты унаследовала мои способности, то сумеешь не только читать, но и внушать, и не только людям…

Похоже, на моём лице не отразилось восторга, потому что отец убрал руку и вопросительно нахмурился. Я поспешила объяснить:

— Не хотела бы никому и ничего внушать. Правда. И пока всё, что у меня получается, это зажигать огонь… Немного.

— Это всего лишь начало. Я мог бы помочь тебе в развитии твоих способностей, — вкрадчиво произнёс отец. Оставалось только радоваться, что он не мог ничего внушить мне. Феи были слишком хрупкими, чтобы благородный Хэг-Дааль рискнул залезть в мозги кому-то из них. За исключением, конечно же, добровольного обмена мыслями с мамой.

— Или можно сказать руководительнице академии, Светлейшей Имрале, чтобы приняла тебя на особых условиях, — выдвинул ещё одно предложение отец. — Имрала не откажет мне, как одному из покровителей академии, и с радостью тебя примет, Риатэль. Как ты на это смотришь?

Дара, явно недовольная тем, что её перестали гладить, начала урчать сильнее и ластиться к рукам отца. А я задумалась. Если это он шагнул в прошлое, то наверняка хотел держать меня под присмотром. Или занять учёбой. Я ведь знала, что в будущем отец частично утаит золотой эликсир, и могла этому помешать. Да мало ли чего ещё ожидать от «предательницы»!

— Спасибо, но мне и огоньков хватит, — я решительно покачала головой. — И… скорее всего, я унаследовала твои способности лишь частично. Я… не такая талантливая, как ты, отец.

Как и ожидалось, мои слова не произвели на него впечатления. Ну, ещё бы. Он и так был уверен в том, что не просто талантлив, а гениален. И часы с двумя стрелками на Главной башне Эльдрейни, равно как и другие изобретения, только подтверждали это и тешили самолюбие отца.

— Очень жаль, — в его чертах не отразилось никаких эмоций, но голос поскучнел, и, не глядя на меня, отец вновь занялся кошкой. Дара блаженно зажмурилась, пока он почёсывал и гладил её, перебирая дымчато-серую шерсть. Я уже хотела под каким-нибудь предлогом выйти, прихватив с собой книжку, когда он заговорил снова: