А потом меня начали терзать противоречивые чувства, и я думала, как же быть с рассказом Сиэна. Ведь он нашёл Ярвенна с окровавленными руками на поляне, в окружении растерзанных демонами жертв. Но всё поведение мага в настоящем буквально кричало о том, что он — защитник, а не убийца.

Сейчас же загадка разрешилась. Скейда! Гнусная ведьма с её чудовищами заморочила всем головы!

— Тоже рада, что ты жив и относительно цел, — я улыбнулась краешком рта. — И знаешь что? В ноги я тебе, конечно, падать не буду, но… прости меня, маг, за необдуманные обвинения.

— Прощаю, — легко и, кажется, охотно произнёс Ярвенн. — Так-то я хотел бы о многом поговорить с тобой, принцесса, только не сейчас. Лучше глянь на это живописное небо, — он кивнул в сторону белоснежных облаков, позолоченных лучами восходящего солнца. — Недурное зрелище, а?

Взмахивая кожистыми крыльями, по направлению к нам летели три белых дракона: один крупный, мощно сложенный — Дэйн; стройный, серебристый — мой отец; и, наконец, изящная драконесса с молочной чешуёй — тётя Роника.

Я с некоторым сожалением выпустила ладонь Ярвенна, вскочила и замахала руками, словно ветряная мельница:

— Мы здесь! Здесь!

Вскоре драконы приземлились и в огромном облаке белёсой дымки стали людьми. Первым ко мне заспешил отец. Как только я сделала пару шагов вперёд, он тут же сгрёб меня в объятия и расцеловал, как было в далёком детстве. Я замерла, чувствуя, как слёзы подступают к глазам, и борясь с ними, но отец тут же отстранил меня, хмуря светлые брови:

— Риатэль! Опять ты во что-то ввязалась, твоя мама будет очень недовольна! А вы, Ярвенн, что с вами произошло?!

— Не ругайте принцессу, — откликнулся Ярвенн, — это всё моя вина…

Видя, как тётя Роника и Дэйн со встревоженным видом идут к нам, я торопливо вмешалась:

— Отец, давай объяснимся потом! Лучше скажи, что с аурилликом?

Мгновенно оживившись, отец вытащил из рукава камушек в форме львиной фигурки:

— Мы напоили его магией! — ликующе зазвучал его голос, пока отец в упоении любовался аурилликом. — Никому, никому до сих пор не удавалось этого сделать, но мы смогли!

«Камень жизни» сиял, как золото, поистине ослепительным блеском. На меня нахлынуло воспоминание о том, как я увидела его в другой версии прошлого, когда благородный Хэг-Дааль буквально ворвался в королевский дворец со словами: «Смотрите! Вот так сказка, легенда становится былью! И всё благодаря мне — мне!»

Сейчас он хотя бы сказал «мы».

— Всё хорошо, Риа? Ты не пострадала? — спросила Роника, поглядывая то на меня, то на мага. Я кивнула, слабо улыбнулась и ей, всегда готовой помочь, и Дэйну:

— Да, я в порядке.

Оба выглядели усталыми, как и отец. Его волосы растрепались, вкупе с возбуждённым блеском в синих глазах придавая ему немного безумный вид, одежда была в беспорядке. Но, похоже, сейчас он совершенно не обращал на это внимания.

— Я должен поскорее вызвать демона, открыть портал — и домой. Надеюсь, — отец с явным усилием отвлёкся от ауриллика и посмотрел на Ярвенна, — благородный Альтен из рода Дейр, супруг моей племянницы Кэрхильд, ещё гостит в Замке-Артефакте. Он мигом вылечит вашу ногу.

— Был бы весьма благодарен, — Ярвенн посмотрел на него тем взглядом, после которого хлопают друг друга по плечу или пожимают руки.

— А потом расскажете о ваших приключениях, — добавил отец, пока Роника и Дэйн с интересом разглядывали гору Краснобородого Феки и мрачный его дворец в сиянии оранжевого солнца. — Уверен, это окажется захватывающая история!

XXIV

Мне снился сон. Поистине удивительный сон, в котором всё как будто настоящее, но ты понимаешь, что это происходит не на самом деле. Хотя бы потому, что в реальности такого случиться не могло.

Комната, в которой я находилась, была маленькой, но очень уютной; за красивыми окнами высились снежные ели, стекло украшали ледяные узоры, и пока снаружи на землю падали белые морозные звёзды, в домашнем очаге потрескивали дрова.

— Наконец-то всё хорошо, принцесса, — Ярвенн сидел за столом и улыбался мне открытой, сердечной улыбкой. Цвета его одежды оставались прежними — белое и тёмно-синее, но дорогие ткани и кружева сделали из мага поистине благородного господина. Поставь его рядом с драконами — многих затмил бы и красотой, и статью, разве что драконью форму принимать не умел.

— Наконец-то, — эхом отозвалась я, присаживаясь рядом. На мне было такое же синее платье, волосы привычно украшала серебряная диадема, на шее висело драгоценное ожерелье, а молочно-белые рукава нижней рубашки по цвету перекликались с манжетами Ярвенна. Я поймала его взгляд, обращённый на мою грудь, полуприкрытую кружевами, и покраснела. Ладонь мага легла на мои пальцы; в другой руке он держал бокал, в котором мерцало голубыми искрами некое ледяное питьё.

— Я ждал, пока ты признаешься в своих истинных чувствах, — тихо произнёс Ярвенн, не сводя с меня глаз. — И мне, и всему миру. Честность — вот что самое ценное, Риатэль. Честность с собой, людьми, драконами или феями, без разницы.

Я смотрела на него, как зачарованная. А затем перевела взгляд на стопки книг, лежавшие на полках шкафа рядом со столом. В канделябрах ровно горели свечи, придавая комнате ещё больше уюта, и мне хотелось вечно держать сильную, надёжную руку Ярвенна. Никогда не отпускать.

— Честность, — со вздохом слетело с моих губ. — Ты ведь знаешь, как мне тяжело. Я запуталась, меня будто окружили сотни невидимых ниточек. Я хочу взмахнуть крыльями, но не могу. Свобода… счастье… была ли я когда-нибудь счастлива по-настоящему, Ярвенн? Или обманывала себя, думая, что сонное, почти мертвенное спокойствие и добродетельный долг — это и есть счастье?

Ярвенн наклонился ко мне, отставив свой бокал, и я встретилась взглядом с его глазами цвета зимнего неба.

— Об этом я и говорил, принцесса. Ты никогда не была честна, даже наедине с собой. Ведь тебе вовсе не корона была нужна, и не власть. Ты хотела и хочешь того же, что хотят все. Быть собой… и быть любимой.

Забыв обо всём на свете, я потянулась к нему. И наши губы сошлись в поцелуе, закружившем меня, подобно вихрю или снежной буре…

Я подскочила на кровати, слыша нежные переливы арфы, разбудившей меня. И сидела какое-то время, не двигаясь, осознавая простую и ставшую такой страшной истину: мне нравился Ярвенн. Я жаждала полюбить его. А взгляды и жесты мага, его внимание по отношению ко мне тоже могли означать лишь одно. Если он и не влюблён, то, как и я, оказался близок к этому. Вот какие чувства пришли на смену ненависти!

И сон, самое главное — сон! Мама учила меня придавать особенное значение видениям. Потому что к феям они никогда не приходили просто так!

Что же мне теперь делать?! Я обещала, что выйду замуж за Сиэна, и должна была готовиться к брачному обряду, но только сейчас поняла, что совершенно не хочу становиться его супругой!

Прикосновения и ласки Белейшего фея перестали быть желанными, только я не могла вспомнить, когда это случилось… И какая же я бесстыдница! С ног до головы горячей волной окатила такая мощная волна отвращения к самой себе, что я зажмурилась, исступленно желая провалиться сквозь землю. Пусть не так уж и сильно, но Сиэнгви любил меня! Доверял моему слову принцессы! Как и его родители! А брачный обряд… Я окаменела, вспомнив, когда он должен произойти. Послезавтра.

Уже послезавтра! Нет, пожалуй, отодвину его ещё на день-другой. Мне… нужно будет привыкнуть к этой мысли!

— Светлого утра, Ваше Высочество! — привычно зазвенел за дверью голос Нейсы, когда я уже зашнуровала на груди простое белое платье, расшитое незабудками, и расчесала волосы до блеска. — Хрустальными ли были ваши сны?

Я грустно улыбнулась, опуская руку с коралловым гребешком.

— Может, и не хрустальными, Нейса, но прозрачными, как лёд, и пушистыми, как хлопья снега…